Текст: Молодежная политика (Сергей Кара-Мурза)
9. Кризис как генератор «необычных» общностей
Общество и народ – большие системы. Они устойчивы, если поддерживается баланс между изменениями и стабильностью. Молодежь – часть системы, что ведет поиск и служит «бульдозером» изменений. Институты государства и общества «охлаждают» порывы молодежи на грани порога риска, но не подавляют порыва в штатном режиме. В 90-е гг. старые институты были ликвидированы или деформированы, а создание новых буксует. Новая идеология, культура и условия кризиса привели к радикализации молодежи, при этом подавляя созидательные порывы. К 40 годам происходит резкое «охлаждение» (с обострением конфликта поколений). После 2000 г. этот «реактор» держали в штатном режиме, открыв шлюзы потребительству. С 2008 г. начался процесс радикализации двух постсоветских поколений. Украина – кривое зеркало для России. Там социализацию подростков с 1992 г. отдали на откуп экстремистам – внутренним и внешним.
С приходом первого постсоветского поколения во всех общностях молодежи РФ возникли и быстро развиваются структуры экстремизма, а шире, экстремальные настроения. Вот выдержки из большого обзора (2008 г.):
«Период с 2002 г. по настоящее время отмечен значительным ростом экстремальных настроений практически во всех сферах жизнедеятельности молодых людей, что указывает на неблагополучное социальное положение молодежи. В крайней форме экстремальность, граничащая с фанатизмом, в личностном самоопределении свойственна 15% молодежи…
В бизнесе показатели, характеризующие отношение к предпринимательской деятельности, осуществляемой неправовыми способами и отношение к богатству. Экстремальность проявилась среди трети (31,3%) молодежи, занятой бизнесом, в том числе в высокой степени (в форме фанатизма – «делать деньги любой ценой») среди 12,5%.
Каждый десятый молодой человек выразил полное недоверие всем без исключения политическим институтам, что свидетельствует о крайней форме политического нигилизма. Причем доля экстремально настроенной молодежи в политической жизни выросла за четыре года почти в два раза (в 2002 г. она составляла 4,8%)…
В групповом самоопределении об экстремальных настроениях свидетельствуют представления молодежи о ее собственной роли в обществе как мессии, призванной установить общественный порядок. Подобная экстремальность в направлении фанатизма проявляется у 69% молодежи.
Экстремальность отражается в таком показателе как важность собственного превосходства над другими. Подобное представление о современных критериях социальной продвинутости разделяют две трети (59,8%) молодежи. Высокий уровень экстремальности радикальной направленности по данному показателю проявляется среди 15,5% молодежи…
В отношении к богатым экстремальные настроения в разной степени (от ненависти до неприязни) выказали 22,8% респондентов. Высокий уровень отмечен среди 6,1% молодежи. За экстремальным отношением к богатым стоит высокий уровень недовольства, связанный с социальной несправедливостью, которая касается и молодого поколения. Социальная нетерпимость в отношении к богатым оказывает влияние на все формы проявления экстремизма…
В отношении к чиновникам и бюрократам экстремальные настроения выразили 41,7% респондентов, высокий уровень социальной нетерпимости к чиновникам проявили 10,5% опрошенных» [60].
Но после этого обзора обнаружилось, что под прикрытием экстремальных настроений созрели структуры именно экстремизма. Пока что в государстве и обществе есть иллюзия, что эти структуры можно будет удержать в рамках коерсивными средствами (подавлением силой), но эта иллюзия очень рискованна. Митинги 2011-2012 гг. лишь успокоили и отвлекли от реальных угроз.
Нынешний кризис приобрел угрожающую конфигурацию: во многих частях мира происходят социальные катастрофы, которые порождают молодежный радикализм. Раньше его не воспринимали как большую проблему. Понятие экстремизма в международном праве является спорным. В России термин «экстремизм» приобрёл отрицательный смысл, из этого исходим. В последние 15 лет изучали факторы, порождающие экстремизм, но достоверных данных пока не получили. Надо опираться на опыт и здравый смысл. Почему экстремистам ИГИЛ (запрещен в России) удалось завербовать в более чем 100 государствах более 30 тыс. иностранных боевиков-террористов, направленных в Сирию и Ирак?
В истории было много таких вспышек: Реформация в Европе, Французская революция, фашизм в Германии. Были сгустки такой энергии в нашей революции. Надо об этом знать и систематизировать все такие вспышки. По инерции идеи и поведение этих необычных радикалов объясняют фанатизмом, мессианской идеей, преступными наклонностями. Мы видим появление таких групп на Кавказе, на Украине, а теперь большой проект ИГИЛ, к которому стекаются такие люди из многих стран.
Эту проблему подняли ведущие социологи и философы при зарождении германского фашизма, но не успели ее разработать, оставили только заметки. Сейчас эти архивы актуальны.
Вебер выдвинул сильный тезис: нельзя описать общество (человеческие общности) только посредством социальными и экономическими индикаторами – социальное и психическое неразрывно связаны. Катастрофическое изменение системы — вот что порождает такие необычные выбросы энергии, которых никто и не мог вообразить. В состоянии неустойчивого равновесия «все старое начинает раскачиваться, а все новое, еще неопределенное, заявляет о себе и становится возможным». Это – суждения С. Московичи в его книге «Машина, творящая богов» (1988) [61].
Кратко, метафорически, это явление представляют так (М. Вебер). Катастрофическое изменение социальной системы (поражение в войне, крах государства и пр.) — это взрыв, подобный космическому, который порождает во Вселенной новую материю и энергию, а из общества в этой взрывной фазе «выбрасывает» необычно жестоких людей, которые объединяются в сообщества нового типа. Люди, «порожденные» катастрофой, имеют целью «конец света» и быстро гибнут.
В стабильные периоды обе эти ипостаси человека – разум и психика – в массе мирно сосуществуют, а девиантное поведение отдельных личностей воспринимается как неприятная аномалия. Но неожиданные обширные кризисы, социальные бедствия и катастрофы потрясают сознание, и духовная сфера значительной части населения получает «контузию». Возникают большие общности с «измененным сознанием». Картина мира этих людей сдвигается к иррациональному, поведение становится неопределенным или непредсказуемым.
Видный российский психиатр Ю.А. Александровский пишет о травмах социальных потрясений: «Известный немецкий психиатр и философ Карл Ясперс проанализировал изменения психического состояния населения Германии после её поражения в I Мировой войне. Он сопоставил их с психическими явлениями в неспокойные времена среди населения других стран – после эпидемии чумы в XIV веке в Европе, во время Великой французской революции, а также после революции 1917 года в России. Ясперс пришёл к заключению, что наблюдаемые в такие периоды глубокие эмоциональные потрясения касаются всех. Они “воздействуют на людей совершенно иначе, чем потрясения сугубо личного свойства”. В первую очередь происходит “девальвация ценности человеческой жизни. Это выражается в равнодушии к смерти, снижении чувства опасности в угрожающих ситуациях, готовности жертвовать жизнью без всяких идеалов”. Наряду с этим Ясперс отмечает “неуёмную жажду наслаждений и моральную неразборчивость”» [62].
Явления этого типа различаются масштабом и оттенками в разных культурах, но ядро их структуры в главном одно и то же. Люди, пережившие катастрофу и получившие сильную культурную травму, впадают в аномию.
Ю.А. Александровский так классифицирует травмы современной российской реформы: «[После 1991 г.] наступил экономический и политический хаос, породивший безработицу, миллионы беженцев, значительное расслоение по уровню материальной обеспеченности. Эти причины, а главное, затянувшийся характер негативных социальных процессов привели к распаду привычных социальных связей, множеству мелких конфликтов внутри человека и при общении с другими членами общества… Отсюда – тревожная напряжённость и развитие “кризиса идентичности личности”…
Выделяют три варианта расстройств. Первый выражается в апатии, отчуждённости, чрезмерной тревожности или депрессии. Второй вариант – разрушительная, направленная вовне агрессия. Третий вариант – развитие магического мышления со сверхценными (бредоподобными) идеями мистического, иррационального содержания» [62].
Россия, Украина, Сирия и все нынешние кризисные общества находятся в состоянии, в котором действуют генераторы людей со «сверхценными идеями мистического, иррационального содержания», с разной интенсивностью и в разном масштабе. Старшее поколение было свидетелем, каким немыслимым было потрясение перестройки: сжигание живыми турок-месхетинцев в Ферганской долине, погромы в Сумгаите и война в Нагорном Карабахе с массовым убийством беженцев, обстрел Бендер системой «Град» и гражданская война в Таджикистане, война в Чечне и разгром Верховного Совета РФ в октябре 1993 года. И теперь – волна насилия на Украине.
Социолог Н.С. Седых, изучающая методы вербовки террористов, пишет: «Мотивационной доминантой “экстремистского сознания” является вера в обладание высшей, единственной истиной, уникальным рецептом “спасения” своего народа, социальной группы или всего человечества…
Крайняя нетерпимость к инакомыслию, а также всякого рода сомнениям и колебаниям, перерастающая в убеждение, что нормальный, полноценный человек просто не может видеть вещи в ином свете, чем тот, который открывается благодаря обладанию абсолютной истиной» [63].
Вот наш пример. Александр Тихомиров родился в 1982 г. в Улан-Удэ, в 1997 г. (в 15 лет) принял ислам и взял имя Саид Бурятский, стал боевиком-террористом и одним из идеологов северокавказского вооружённого подполья. С 2002 года он стал записывать лекции, которые широко распространялись среди исламской молодежи. Погиб в 2010 г., оставив огромное число идеологических материалов. Автор статьи об экстремизме изучала один из видеороликов С. Бурятского на YouTube под названием «Ответы на вопросы. Веснa, часть 1». Число просмотров: 148 801 [63].
Вот проблема для молодежной политики.
Приведем ниже выдержки из экспертного доклада 1915 г. «Экстремистские движения в России и украинский кризис» [64].
Украинский кризис сразу вызвал дезинтеграцию политических групп в России: одни за одну сторону конфликта, другие за другую. Произошла радикализация политизированной молодежи. Ее оружие – Интернет. В апреле 2015 г. глава Роскомнадзора заявил, что экстремисты профессионально подходят к средствам пиара для пропаганды своих идей. Согласно закону о противодействии экстремизму в рамках досудебной блокировки заблокировали более 3,5 тысячи сайтов, пропагандировавших терроризм. Генпрокуратура РФ заявила, что было пресечено 1034 преступления экстремистской направленности. Но ведь этим проблема не решается. Что наши духовные авторитеты и политики скажут молодым людям, которые читали эти сайты и смотрели эти видео?
Лишив радикалов языка и не начиная диалог, государство и общество подпитывают подпольный потенциал экстремизма. Вот состояние крупных молодежных общностей:
События на Евромайдане вызвали резонанс и симпатии в среде российских футбольных болельщиков. Сайт Fans-edge.info и его паблик ВКонтакте (26 000 подписчиков) превратился в пропагандистский ресурс «Правого сектора» для русской аудитории. Руководитель фан-клуба «Динамо» (Москва) В. Алексеев говорит: «Если в болельщицкой среде в целом поддержка проукраинских сил составляет крайне незначительный процент, то среди членов активных фанатских группировок сочувствие батальонам типа «Азова» наблюдается примерно у 30%. Это достаточно внушительная цифра, к которой нужно относиться довольно серьезно. Активные болельщики, в основном, это молодёжь… Второй фактор — это исторически сложившееся крайне неоднозначное отношение в фанатской среде к любой власти, включая государственную, и довольно важный межнациональный вопрос».
Как говорят эксперты, праворадикальная идеология и единое информационное пространство фанатских группировок России и Украины заложили идеологический вектор неприятия действий России в Крыму, а также провозглашённых народных республик Новороссии. Вот, активирована политизированная экстремистская организация, с которой не работали, когда она была еще дремлющей.
Ряд левых групп полностью поддержал киевский Майдан и государственный переворот на Украине (например, «Автономное действие»). Безоговорочно поддержали киевский Майдан большинство либерально-демократических партий и движений, видя на Украине успешный пример «сопротивления установлению тирании», которому следует учиться и россиянам. Радикальные организации российских националистов, поддержали риторику либералов.
Экстремистские действия вызвали большое число уголовных дел и наказаний. Так, создателя интернет-сообщества «Русский правый сектор» М. Калиниченко приговорили к двум годам и семи месяцам колонии строгого режима. А. Разумов прошёл боевую и идеологическую подготовку в рядах «Правого сектора», а по возвращении в России вербовал молодежь в эту экстремистскую организацию. И таких процессов уже немало.
Организация радикальных националистов «Wotanjugend» (Вотанюгенд, Молодёжь Вотана, Дети Вотана) с самого начала украинского кризиса вела активную политическую и идеологическую пропаганду в поддержку украинских националистов. В июне 2014 г. начал свою работу сайт организации. Его высокое качество и сочетание с социальными сетями придало высокую посещаемость в России и странах СНГ. С открытием сайта к ведению ресурса было привлечено ещё большее количество активистов, в том числе и с украинской стороны. Портал был заблокирован, дело продолжили организации и проекты «Misanthropic Division», «Русский Сектор», полк «Азов». Misanthropic Division является брендом ко¬торый активно используется в ЕС и СНГ, есть региональные сообщества и в Северной Америке.
В заключение можно сделать вывод: в России необходима серьезная научная программа по изучению воинственного экстремизма последнего поколения. Он не похож на то, с чем мы сталкивались в послереволюционный и послевоенный период. Россию накрыл мировой кризис нового типа. Мы за 30 лет уже многое осознали, жестокие уроки не должны пропасть. Нельзя допускать, чтобы эти травмированные люди с мессианскими идеями обучали и соблазняли молодежь. Но чтобы с ними эффективно бороться, нужно знание, а не заклинания.