Текст: Высшее руководство СССР и «Рязанское дело», 1959-1961 годы (Андрей Сушков)

---

ВЫСШЕЕ РУКОВОДСТВО СССР И «РЯЗАНСКОЕ ДЕЛО» (1959-1961 ГОДЫ)

В начале 1961 г. Первый секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР Н. С. Хрущев произвел существенные должностные перемещения в высшем руководстве СССР и структурные преобразования в системе управления сельским хозяйством страны. Причиной данных организационно-кадровых изменений послужило невыполнение отдельными регионами РСФСР взятых повышенных обязательств в области сельскохозяйственного производства, и, в первую очередь, так называемое «рязанское дело» — сфальсифицированное руководством Рязанской области выполнение принятых на себя обязательств по производству и сдаче мяса государству.

«Рязанское дело» нашло отражение в трудах многих историков, исследовавших социально-экономические и политические процессы в период хрущевской «оттепели»1. Однако проблема ответственности членов высшего руководства страны за произошедшее в Рязанской области не становилась предметом специального изучения и не получила достаточного освещения в исторической литературе.

Во второй половине 1958 г. Н. С. Хрущев для выполнения поставленной им задачи догнать США по производству продуктов животноводства на душу населения стал настойчиво требовать от руководства обкомов, крайкомов и ЦК республиканских компартий принятия и выполнения повышенных обязательств по сдаче мяса и другой сельхозпродукции государству. Рязанский обком КПСС к тому времени уже десять лет возглавлял Алексей Николаевич Ларионов — партработник с большим стажем руководящей деятельности, включавшим в себя опыт работы в аппарате ЦК ВКП (б). Рязанская область не отличалась успехами в сельскохозяйственном производстве, как, впрочем, и большинство других регионов центральной России. Учитывая также достаточно длительный период пребывания во главе области А. Н. Ларионова, было очевидно, что в недалеком будущем должно было состояться его кадровое перемещение, при этом повышение по номенклатурной лестнице было весьма сомнительным. Необходимо также отметить, что имевшееся уже в то время у Ларионова пристрастие к алкогольным напиткам постепенно стало переходить в алкогольную зависимость, во многом способствовавшую деградации личности2.

Выполнение Рязанской областью повышенных обязательств по продаже мяса государству открывало возможность Ларионову, по крайней мере, сохранить свое положение первого секретаря обкома, члена ЦК КПСС и депутата Верховного Совета СССР. И Ларионов решил не упустить представившийся ему шанс. В первых числах января 1959 г. состоялась Рязанская областная партийная конференция, на которой была поставлена задача увеличить производство мяса в сравнении с прошлым годом в 2,4 раза3. Однако уже через несколько дней руководством Рязанской облас­ти, вразрез с цифрами, прозвучавшими на конференции, было подготовлено ставшее знаменитым обязательство увеличить за год производство мяса в 3,8 раза и сдать уже в текущем году мяса государству 150 тысяч тонн, то есть втрое больше, чем в предыдущем 1958-м4. Хрущев, находившийся в начале января в Белоруссии, незамедлительно был поставлен в известность как о взятых Рязанской областью обязательствах, так и о сомнениях некоторых ответственных работников в реальности их выполнения. Тем не менее, Хрущев отдал распоряжение опубликовать принятые Рязанью обязательства в центральных газетах5. 9 января 1959 г. «Правда» на своей первой странице поместила так называемое обращение колхозников и колхозниц, рабочих совхозов, РТС, специалистов сельского хозяйства Рязанской области ко всем работникам сельского хозяйства Советского Союза под заголовком: «Увеличим за один год производство мяса в колхозах и совхозах в 3,8 раза. Сдадим в 1959 году мяса государству 150 тысяч тонн — в три раза больше, чем в 1958 году». Хрущев лично запустил мощную пропагандистскую кампанию в отношении Рязани, отрезав пути к отступлению Ларионова. Принятые рядом регионов обязательства Хрущев в своем докладе XXI съезду КПСС провозгласил «первыми ласточками», поставив рязанские на первое место. Упомянул Рязань в своей речи на съезде и секретарь ЦК по сельскому хозяйству Н. Г. Игнатов6.

Не дожидаясь каких-либо реальных результатов в выполнении взятых обязательств, Н. С. Хрущев уже в феврале 1959 г. решил наградить Рязанскую, а также принявшую высокие обязательства Тульскую области орденами Ленина. Хрущев открыто признавал, что оба представленных к награждению региона многие годы были в числе отстающих по производству продукции сельского хозяйства. Из этого следовало, что ордена фактически вручались под будущие достижения. Сама процедура вручения наград была также использована в развернутой Хрущевым пропагандистской кампании. Он лично прибыл для этого в Рязань 12 февраля 1959 г., посетил станкостроительный завод и колхоз «Россия», а на следующий день на торжественном заседании Рязанских обкома КПСС и облсовета вручил орден Ленина. В своем выступлении Хрущев предупредил, что есть такие работники, которые в начале года берут высокие обязательства и «ходят в героях», потом в конце года выясняется, что обязательства не выполнены, а потому ход выполнения обязательств будет ежемесячно освещаться в центральной печати. Однако здесь же Хрущев счел возможным дать превосходную оценку первому секретарю Рязанского обкома КПСС: «Я считаю своим долгом отметить замечательные организаторские способности и коммунистическое понимание долга руководителя партийной организации Рязанской области товарища Ларионова» .

У Ларионова к тому времени уже был накоплен определенный опыт в фальсификациях отчетности по выполнению планов заготовок сельхозпродукции. Именно на них, в первую очередь, Ларионов возлагал особые надежды, так как все они, включая вновь мастерски разработанные, стали немедленно применяться, но в уже значительно больших масштабах. В массовые фальсификации оказались втянутыми тысячи работников партийно-государственного аппарата от областного до районного уровней. На узких совещаниях, чтобы заставить руководителей районов любым способом выполнить обязательства, Ларионов неоднократно подчеркивал, что это нужно не для него лично, а для ЦК, для Н. С. Хрущева, в интересах не только внутренней, но и внешней политики СССР, а если область не выполнит свои обещания, то в кабинете Ларионова нужно будет установить специальные крюки, на которых должны будут повеситься все секретари обкома и председатель облисполкома8.

Практически сразу, уже ранней весной 1959 г., в ЦК КПСС стали поступать сигналы, большей частью — анонимные, о случаях обмана государства в Рязанской области и других регионах РСФСР. 11 мая 1959 г. заведующим отделом партийных органов ЦК КПСС по РСФСР В. М. Чураевым, заведующим отделом партийных ор­ганов ЦК КПСС по союзным республикам В. Е. Семичастным, заведующим сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС по РСФСР Г. И. Воробьевым и заведующим сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС по союзным республикам П. Е. Дорошенко в Президиум ЦК КПСС была направлена записка о нарушениях при заготовках сельскохозяйственной продукции. В ней указывалось, что «особенно грубые нарушения и извращения советских законов допущены в Рязанской области», и в подтверждение приводились конкретные факты9. Согласно воспоминаниям В. Е. Семичастного, член Президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК по сельскому хозяйству Н. Г. Игнатов воспринял этот документ с возмущением: «Как смели?! Одну область хотели в люди вывести, а вы дискредитируете!» Н. С. Хрущев, по свидетельству Семичастного, отнесся к записке и изложенным в ней фактам спокойней, и, как ему показалось, даже с пониманием10. Еще один член Президиума ЦК, заместитель председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР А. Б. Аристов (фактически возглавлявший Бюро при формально председательствовавшем в нем Хрущеве), также ознакомился с содержанием записки и поручил Г. И. Воробьеву подготовить соответствующие предложения для рассмотрения на заседании Бюро ЦК КПСС по РСФСР11.

Между А. Н. Ларионовым и А. Б. Аристовым давно сложились товарищеские взаимоотношения. Еще в 1952 г., когда Аристов занимал посты завотделом партийных, комсомольских и профсоюзных органов ЦК — секретаря ЦК КПСС, из Рязани поступила информация о перебоях в снабжении продуктами питания. Разгневанный Сталин приказал немедленно снять Ларионова с должности, однако Аристову, ценой своих отношений с отвечавшим за сельское хозяйство Г. М. Маленковым, дорого ему стоившими, удалось доказать невиновность Ларионова, и тем самым спасти, вероятно, не только номенклатурное положение рязанского секретаря . Но в 1959 г. Аристов был вынужден лишь присоединиться к начатой Хрущевым и Ларионовым игре, и принять в ней непосредственное участие.

Таким образом, в Президиуме ЦК КПСС, и Н. С. Хрущеву в частности, было известно о нарушениях при выполнении плана заготовок. Однако попыток решительно пресечь их сделано не было. Безусловно, в этом была и вина А. Б. Аристова, как фактического руководителя Российской Федерации, но решающее слово в данной ситуации было не за ним, а за Н. С. Хрущевым. Последний же стремился любым способом создать образцовую область, а затем приводить ее всем остальным в качестве примера. И то, что он был уже в первой половине 1959 г. проинформирован о средствах выполнения принятых обязательств, лишь усиливает, прежде всего, его ответственность за «рязанское дело». Одного его слова было достаточно для того, чтобы «рязанская гонка» и шумиха вокруг нее прекратились, но это было бы равнозначным признанию собствен­ной ошибки. А потому Хрущев продолжил планомерно создавать из Рязанской области маяк сельскохозяйственного производства, а несогласные с его политикой должны были покинуть свои руководящие посты. Два заведующих отделами ЦК КПСС, подписавших упоминавшуюся выше записку, В. Е. Семичастный и П. Е. Дорошенко, были освобождены от занимавшихся должностей и направлены на периферию: Семичастный был утвержден вторым секретарем ЦК компартии Азербайджана, Дорошенко — первым секретарем Черниговского обкома компартии Украины.

Продолжавшие поступать в ЦК КПСС все новые сигналы с мест не проверялись, а направлялись на рассмотрение в Рязанский обком партии, который сообщал в ЦК КПСС, что письма являются по своему содержанию клеветническими, в отдельных случаях обком докладывал, что по изложенным в письмах фактам приняты соответствующие меры. Авторы писем, в том числе анонимных, чье авторство по указанию Ларионова устанавливалось с помощью органов КГБ, Рязанским обкомом партии объявлялись клеветниками, снимались с работы, по отношению к ним при­менялись меры партийного взыскания вплоть до исключения из партии. В ответ на разоблачительные письма рязанское руководство направляло в ЦК КПСС опровержения за подписью десятков руководителей различных рангов. Проведению проверок со стороны ЦСУ, министерства сельского хозяйства РСФСР, финансовых и других органов членами бюро обкома и, в первую очередь, А. Н. Ларионовым чинились препятствия, а сами проверяющие по их требованию отзывались13.

Своего апогея пропагандистская кампания вокруг «успехов» Рязани достигла на декабрьском (1959 г.) пленуме ЦК КПСС. На пленуме Хрущев безудержно вос­хвалял Рязанскую область и ее первого секретаря обкома, попрекал «достижениями» Рязани выступивших с докладами первого секретаря ЦК компартии Украины Н. В. Подгорного и первого секретаря ЦК компартии Белоруссии К. Т. Мазурова. В своем выступлении 25 декабря Хрущев сказал о Ларионове, что знает его как серьезного, вдумчивого человека: «Он никогда не пойдет на такой шаг, чтобы взять какое- то нереальное обязательство, блеснуть, а потом, завтра, булькнуть, то есть прова­литься. Он на это не пойдет». Глава государства объявил, что Президиум ЦК КПСС и Совет Министров СССР за большую организаторскую работу по выполнению взя­тых обязательств представили А. Н. Ларионова к присвоению звания Героя Социалистического Труда, а председателя облисполкома И. В. Бобкова — к награждению орденом Трудового Красного Знамени14.

Вечернее заседание пленума ЦК 25 декабря 1959 г. Н. С. Хрущев посвятил вручению наград. В присутствии членов пленума ЦК и многочисленных приглашенных под гром аплодисментов Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Воро­шилов вручил золотую медаль «Серп и молот» А. Н. Ларионову и орден И. В. Бобкову. Затем награжденные сфотографировались с членами Президиума ЦК КПСС15.

Находясь в эйфории успеха, Ларионов в своем выступлении на пленуме ЦК 23 декабря 1959 г. провозгласил обязательства Рязанской области сдать государству в 1960 г. уже не 150, а 180-200 тысяч тонн мяса16. Однако уже в начале 1960 г. он осознал всю серьезность сложившегося в области положения, когда стало сомнительным выполнение не только принятых обязательств, но и государственного плана заготовок мяса, что, в свою очередь, привело уже к его личной трагедии17. Афера подорвала сельское хозяйство не только одной Рязанской, но и коснулась ряда других областей, где скупался скот и затем сдавался как рязанский. Одновременно стали выявляться нарушения при заготовках в других областях РСФСР, также бравших на себя повышенные обязательства.

Вполне возможно, что этот факт сыграл определенную роль в решении Н. С. Хрущева о смещении А. Б. Аристова и Н. Г. Игнатова с постов секретарей ЦК КПСС в мае 1960 г., так как Игнатов с перемещением в Совет Министров СССР ут­ратил из своего ведения сельское хозяйство. Лишились своих постов и заведующие сельскохозяйственных отделов ЦК КПСС: постановлением Президиума ЦК КПСС 12 мая 1960 г. уже бывший заведующий сельхозотделом ЦК КПСС по союзным республикам Г. А. Денисов был утвержден чрезвычайным и полномочным послом СССР в Болгарии, а бывший заведующий сельхозотделом ЦК КПСС по РСФСР Г. И. Воробьев 15 июня 1960 г. был утвержден первым секретарем Краснодарского (в тот период обильно критикуемого) крайкома КПСС. Почти одновременно от поста министра сельского хозяйства РСФСР был освобожден С. В. Кальченко и направлен в Барнаул председателем Алтайского крайисполкома.

В отличие от работников аппарата ЦК КПСС, снять с поста первого секретаря обкома партии А. Н. Ларионова, не вызвав при этом широкого резонанса, было весьма затруднительно, поэтому вопрос о его персональной ответственности не поднимался. Однако проблематичной стала сама возможность исполнения им этих обязанностей из-за развившейся у него тяжелой алкогольной зависимости. В июле 1960 г. это обстоятельство подверглось разбирательству на заседании Бюро ЦК КПСС по РСФСР с участием Ларионова, обещавшего впредь не допускать пьянства. Ларионов попытался попасть для беседы к Хрущеву, но тот принять его отказался, поручив переговорить с ним Д. С. Полянскому. Полянский же, в свою очередь, предпочел встречаться не с ним, а с другими руководящими работниками области18. Вокруг Ларионова, еще совсем недавно находившегося на вершине славы, обласканного Хрущевым, стал быстро образовываться вакуум. Чтобы хоть на время забыться, уйти от страшной реальности Ларионов вновь и вновь прибегал к помощи алкоголя.

А. Б. Аристов по мере возможности старался оказать помощь парализованному сельскому хозяйству Рязанской области. Так, 3 августа 1960 г. Бюро ЦК КПСС по РСФСР под его председательством приняло постановление «О мерах помощи колхозам и совхозам Рязанской области», согласно которому, в частности, снижался государственный план хлебозаготовок. Однако это вызвало недовольство Хрущева: Президиум ЦК КПСС своим постановлением от 25 августа того же года признал постановление Бюро в этой части ошибочным, потребовав выполнения установленного плана в полном объеме.

Тем временем алкоголизм Ларионова со всеми вытекающими последствиями вынудил ряд членов руководства Рязанской области поставить в ЦК КПСС вопрос о его смещении с занимаемой должности. Вопрос был решен положительно, о чем А. Н. Ларионову лично заявил второй секретарь ЦК КПСС Ф. Р. Козлов. Отчаянно пытаясь сохранить свое положение, Ларионов в середине сентября 1960 г. предпринял попытку собрать группу первых секретарей сельских райкомов партии Рязанской области и направить их в Москву, чтобы добиться приема у Ф. Р. Козлова или члена Бюро ЦК КПСС по РСФСР П. Н. Поспелова и просить предоставить ему, Ларионову, длительный отпуск для излечения с оставлением на занимавшейся им должности. Но и эта попытка не увенчалась успехом из-за отказа ехать ряда секретарей19.

«Рязанское дело», несмотря на его грандиозные масштабы, могло быть «спущено на тормозах»: «успехи» Рязанской области и имя ее первого секретаря еще весной 1960 г. постепенно исчезли со страниц центральных газет и со временем могли забыться. Если бы не произошел инцидент, потрясший весь партийногосударственный аппарат СССР и вызвавший пристальное внимание к афере в Рязани: 22 сентября 1960 г., не дожидаясь организационного пленума обкома партии, А. Н. Ларионов застрелился.

Попытка Президиума ЦК КПСС скрыть факт самоубийства, утвердив 23 сентября текст официального сообщения о наступившей «после тяжелой болезни» смерти Ларионова20, закончилась неудачей. Слухи о самоубийстве первого секретаря обкома, фамилия которого еще недавно гремела по всей стране, быстро распространились и среди партийно-государственного аппарата, и среди жителей области в со­провождении, разумеется, и причин такого шага21.

Когда после смерти Ларионова цена «рязанских достижений» получила широкую огласку, и скрыть произошедшее было уже невозможно, Н. С. Хрущев дал указание Бюро ЦК КПСС по РСФСР произвести проверку выполнения взятых в 1959 г. Рязанской областью обязательств. На место была направлена специальная комиссия ЦК КПСС, результаты деятельности которой выявили масштабы и способы фальсификаций. По итогам работы комиссии А. Б. Аристовым была подготовлена записка в Президиум ЦК КПСС от 10 декабря 1960 г., в которой были сглажены последствия «мясной кампании» и снимались возможные обвинения с Хрущева. Как указывалось в записке, Рязанская область в 1959 г. выполнила два годовых плана, вместо трех обещанных, и именно при выполнении третьего плана использовались фальсифика­ции. А для того, чтобы подчеркнуть бдительность и дальновидность Хрущева, в записке приводилась его цитата на приеме рязанских женщин в Кремле 16 октября 1959 г.: «Если вы сейчас подсчитаете и увидите, что несколько не дотянете, то честно об этом скажите, и Центральный Комитет партии не осудит вас». Однако, как указывалось в документе, руководители области вместо того, чтобы «сделать партийные выводы из этого предупреждения», «встали на путь прямого обмана партии и государства и скрытия фактического положения дел в области». Одновременно вина за произошедшее, помимо руководства Рязанской области, в записке возлага­лась на Бюро ЦК КПСС по РСФСР, и конкретно на заместителя председателя Бюро А. Б. Аристова, «поскольку не был обеспечен должный партийный контроль за действительным выполнением принятых обязательств в Рязанской области и не прове­дена проверка сигналов, поступавших в ЦК КПСС» .

Записка показала Хрущеву выход из сложившейся неприятной для него ситуа­ции. Чтобы скрыть свою виновность, Хрущев решил взвалить ее на других — строго наказать руководство Бюро ЦК КПСС по РСФСР, за исключением, конечно, самого себя, и, прежде всего, снять с должности Аристова.

Недовольство А. Б. Аристовым зрело у Н. С. Хрущева давно, и тому было сра­зу несколько причин. Среди них было «опасное» сближение между А. Б. Аристовым, Н. Г. Игнатовым и Е. А. Фурцевой. Хрущев, лишь недавно одержавший победу в схватке за власть над группой Молотова, Маленкова и Кагановича, настороженно относился к установлению дружеских взаимоотношений между членами высшего руководства, и вывел всех троих из Секретариата ЦК КПСС, рассредоточив их по разным ведомствам. Но, очевидно уповая на свой вклад в победу Хрущева в июне 1957 г., Игнатов, Аристов и Фурцева полагали, что могут вести себя чуть более раскованно, не опасаясь за свое положение в руководстве страны. И в итоге совершили роковую ошибку, позволив себе критические высказывания в адрес Хрущева. Существуют, по крайней мере, две версии событий. Согласно первой, как-то раз, беседуя с Аристовым по телефону, Фурцева заметила, что во главе совнархозов находятся случайные люди, а принимаемые Хрущевым решения импульсивны и непродуманны. По другому — нелицеприятные высказывания в адрес Хрущева Фурцева сделала в ходе неофициального разговора в кабинете Аристова, где помимо хозяина кабинета находился и Н. Г. Игнатов. «Компетентные органы» незамедлительно доложили Хрущеву о высказываниях в его адрес23.

Помимо прочего Хрущева перестали устраивать деловые и личные качества Аверкия Борисовича: глава государства все больше отдавал предпочтение сильным, жестким и бескомпромиссным руководителям. Недовольство своим замом в Бюро ЦК КПСС по РСФСР стало все чаще прорываться у него наружу. С. Н. Хрущев неоднократно слышал, как его отец с досадой отзывался об Аристове: «С ним начинаешь говорить о деле, а он все переводит на рыбалку»24. Не ставя под сомнение слова С. Н. Хрущева, тем не менее, необходимо заметить, что Аристов, как и любой другой член руководства, не посмел бы уходить в сторону от решения рабочих вопросов, тем более обсуждая их с главой государства. Вероятнее всего, Аверкий Борисович пытался мягко и незаметно мысленно увести неуемного Хрущева от его очередных фантастических, несбыточных, а порой и наносящих урон государству идей.

В конце марта 1960 г. Аристов нечаянным образом вызвал недовольство у Хрущева во время проводов последнего с официальным визитом во Францию. По свидетельству В. Н. Новикова, в правительственной комнате Внуковского аэродрома, где провожающие сидели «не по чинам», Аристов оказался рядом с Хрущевым. Хрущев подробно изложил присутствующим мысли о том, какую тактику ведения переговоров с Президентом и премьер-министром Франции он предполагает избрать. Аристов же, подперев щеку рукой, невзначай, как бы в раздумье, сказал, что, может, следует подумать и сказать им что-то еще. Хрущев, ожидавший лишь одобрения, среагировал на незначительное замечание болезненно, надулся, покраснел и, обращаясь к Аристову, зло заметил: «А что, что, что?» Растерявшись, Аристов не смог ничего ответить, после чего недовольный Хрущев направился к самолету и улетел. Но даже после напряженного графика визита он не забыл произошедшего неприятного инцидента. По возвращении в Москву, спускаясь с самолета по трапу, Хрущев крикнул: «Ну, как, Аристов, умно я там себя вел?»25

К концу 1960 г. у Хрущева появились повод и возможность без опасений вызвать массу слухов и домыслов как внутри страны, так и за рубежом, сменить все чаще раздражавшего заместителя по Бюро ЦК КПСС, обвинив его в недостатках в руководстве сельским хозяйством РСФСР. Для того чтобы аргументировать смещение имевшего большой авторитет в партийно-государственном аппарате А. Б. Аристова, Хрущев решил воспользоваться подготовленной Аристовым же запиской, которая была размножена в количестве 600 экземпляров и направлена на ознакомление всем секретарям обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик26.

На состоявшемся 16 декабря 1960 г. расширенном заседании Президиума ЦК КПСС, посвященном вопросам сельского хозяйства, Хрущев в присутствии принимавших участие руководителей центральных и региональных органов власти обрушился на Аристова за имевший место в Рязанской области «жульнический факт» — награждение работников сельского хозяйства и руководителей области при фиктивном выполнении обязательств, за покровительство А. Н. Ларионову, пытаясь заодно выгородить себя: «Я им [руководителям Рязанской области. - А. С.] говорил, когда принимал, если не выходит, не надо два плана. Но зачем доводить до абсурда — три плана. Куда смотрел товарищ Аристов и председатель Бюро по Российской Федерации? Как это без проверки прошло такое награждение, куда смотрели? Я не верю, что не знали, нельзя такие вещи делать. Дураки что ли в Рязанской области? Что это — пустыня? Или друзьям покровительствовали, групповщина? Если это, товарищи, пойдет по такому направлению, вы можете представить, как начнем обманывать народ, и к чему это приведет. Я думаю, что это не только в Рязани было. Ларионов до­гадался — взял и умер, теперь возьми с него. Других сняли, председателя облисполкома сняли. Правильно это сделали. Но, товарищи, где же у нас было столько органов? Как же Бюро Российской Федерации, куда смотрел товарищ Аристов? Как же не видели, что это за Бюро такое?! »27

Распалившийся Хрущев, путаясь в словах, вновь и вновь обвинял Аристова в «групповщине»: «Я это поэтому принимаю близко к сердцу, вы можете представить, если заведется такое, симпатизируют такому-то товарищу и не спрашивают. Это был нажим какой-то группы, это групповщина. Нужно кормить людей мясом и молоком не статистическим, а реальным. А что же вы обманное мясо и молоко нам поставляете?»28

Вследствие предъявленных Хрущевым обвинений, с конца декабря 1960 г. Аристов хоть и присутствовал, но все реже выступал на заседаниях Президиума ЦК КПСС. Появился и ряд внешних признаков опалы. Среди них — отсутствие А. Б. Аристова на торжественном открытии IV сессии Верховного Совета РСФСР 26 декабря 1960 г., членом президиума которого он являлся: присутствие партийного руководителя и председателя правительства Российской Федерации на сессии Верховного Совета РСФСР было обязательным. Однако «Правда» сообщала, что Аристов находился в это время не в Москве, а в Иркутске, где посетил ряд промышленных предприятий и новостроек .

Решения Президиума ЦК КПСС о персональном составе Бюро ЦК КПСС по РСФСР не подлежали утверждению пленума ЦК КПСС и публикации в печати. Тем не менее, Н. С. Хрущев решил поставить в известность партийно-государственный аппарат страны о смещении Аристова и его причинах, сообщив об этом на проходившем в Москве 10-18 января 1961 г. пленуме ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Ввиду того, что на пленуме присутствовало большое количество актива, включая сотрудников НИИ, председателей колхозов, директоров совхозов и передовиков сельского хозяйства, не имевших возможность ознакомиться с разосланной на места запиской Аристова в Президиум ЦК КПСС, всем собравшимся были выданы копии этого документа, составленного в выгодном для Хрущева свете30.

Хрущев готовил почву для смещения Аристова и во время своего выступления на заседании пленума ЦК 17 января 1961 г., «недоуменно» вопрошая, почему не проводились проверки по выполнению обязательств Рязанской области, так как не могли отсутствовать сигналы с мест31.

На предпоследнем заседании пленума ЦК КПСС 18 января Хрущев сообщил, что Президиум ЦК КПСС решил освободить А. Б. Аристова от занимавшейся должности по причине того, что обязанности оказались ему «не по плечу»: «Не вышло у товарища Аристова, хотя он очень хороший и честный товарищ. Он — партийный человек и партийность у него очень высокая, в том смысле, что он не групповщик и не клеветник. Он — хороший коммунист, но считаем, видимо, у него на этом участке недостаточно дан­ных, чтобы с этим делом справиться». Хрущев также проинформировал, что заместите­лем председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР будет утвержден Г. И. Воронов — первый секретарь Оренбургского обкома КПСС. По предложению Хрущева пленум утвердил Г. И. Воронова кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС .

На пленуме Н. С. Хрущев сообщил, что А. Б. Аристов будет утвержден заместителем председателя Государственного научно-экономического совета Совета Министров СССР33. Председателем совета в этот период работал А. Ф. Засядько, являвшийся одновременно заместителем Председателя Совмина СССР. Хрущева не смущал тот факт, что полноправный член Президиума ЦК КПСС, коим продолжал оставаться Аристов, будет работать заместителем Засядько — хоть и члена Президиума Совета Министров СССР, но не входившего даже в состав пленума ЦК КПСС.

Однако Аристов предпринял попытку изменить принятое Хрущевым решение, так как прекрасно понимал, что теперь, попав в немилость к Хрущеву и оставаясь в составе Президиума ЦК КПСС, будет по любому поводу и даже без него подвергать­ся нападкам с его стороны, как на заседаниях Президиума ЦК, так и различного родасовещаниях. Чтобы этого избежать Аристов решил воспользоваться единственной возможностью — перейти на дипломатическую работу и выехать за пределы страны. Как раз в это время подбиралась кандидатура для замены советского посла в Польше П. А. Абрасимова, отзывавшегося в Москву с последующим назначением на руководящую партийную работу. Но убедить Хрущева изменить собственное решение, тем более обнародованное на пленуме ЦК было не просто. По свидетельству дочери Ф. Р. Козлова — О. Ф. Козловой, ее отец помог уговорить Хрущева отправить Ари­стова послом в Варшаву34. Хрущев дал согласие, и на ближайшем заседании Президиума ЦК КПСС 20 января 1961 г. А. Б. Аристов был утвержден чрезвычайным и полномочным послом СССР в Польше и одновременно освобожден от обязанностей заместителя председателя и члена Бюро ЦК КПСС по РСФСР «в связи с переходом его на другую работу». На его место в Бюро ЦК был назначен Г. И. Воронов с осво­бождением от обязанностей первого секретаря Оренбургского обкома КПСС35.

То, чего пытался избежать Аристов, настаивая на своем назначении послом, произошло уже на ближайшем после его отъезда в Варшаву заседании Президиума ЦК КПСС 16 февраля 1961 г. Хрущев, рассказывая о своей поездке по стране и проведенных им совещаниях по вопросам сельского хозяйства, неожиданно вновь негативным образом стал высказываться в адрес своего бывшего заместителя в Бюро ЦК КПСС по РСФСР: «Товарищ Аристов оказался человеком спокойным, “вольным ка­заком”. Подъедет, скажет речь и… только. Он честный и хороший человек, но как работник очень слабый. А с большими претензиями на знание сельского хозяйства. Он же пытался теоретически обосновать свои взгляды на ведение сельского хозяйства в Сибири. А теория-то липовая, подточена, потому что кто придерживался этой теории, тот хлеба не получал — на Алтае, в Сибири»36.

Вслед за Аристовым от обязанностей члена Бюро ЦК КПСС по РСФСР был освобожден П. Н. Поспелов, о котором Хрущев не упоминал на пленуме ЦК. Постановление о его освобождении было принято даже не на самом заседании Президиума ЦК КПСС, а опросом его членов, и оформлено 25 января 1961 г., то есть спустя пять дней после освобождения Аристова. Отставка третьего по влиятельности руководителя в Бюро ЦК КПСС по РСФСР свидетельствовала о раздражении Хрущева, его стремлении кардинально «улучшить» работу этого органа власти. Тем же постановлением Поспелов был вновь назначен на уже занимавшуюся им в 1949-1952 гг. должность директора Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (в то время — Институт Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б)). Одновременно Хрущев сменил и заведующего сельхозотделом ЦК КПСС по РСФСР — уже третьего за прошедшие два года.

Н. С. Хрущев сделал все возможное, чтобы снять с себя вину за произошедшее как в Рязани, так и других регионах страны, демонстративно наказав ряд руководителей, но все же, по свидетельству Г. И. Воронова, чувствовал и свою ответственность за случившееся. Тем не менее это практически не нашло отражения ни в его выступлениях, ни в действиях. Лишь раз на январском (1961 г.) пленуме ЦК КПСС, перечисляя виновных, он обмолвился, что и сам виноват, но куда больше времени посвятил указанию на ответственность других руководителей, оправдываясь тем, то не имеет возможности лично участвовать в решении всех вопросов .

Вместе с тем Хрущев, чтобы исключить рецидивы «рязанского дела», решил не ограничиваться сменой партийного руководства РСФСР, а кардинальным образом изменить существовавшую систему государственных закупок продукции сельского хозяйства, страдавшую, по его мнению, серьезными недостатками. Одновременно с очередной перестройкой министерства сельского хозяйства СССР и организацией «Союзсельхозтехники»,  Хрущев решил образовать государственный комитет заготовок Совета Министров СССР. Председателем нового госкомитета Хрущев решил назначить Н. Г. Игнатова, вернув тем самым в его ведение вопросы сельского хозяйства. Новому государственному комитету было предписано заниматься всеми видами закупок — зерна, технических культур, мяса и других продуктов животноводства. При комитете был образован совет из представителей правительств союзных рес­публик, госплана СССР, госэкономсовета СССР и ряда других центральных ве­домств в количестве трех десятков человек, председателем которого постановлением Совмина СССР 21 апреля 1961 г. был также утвержден Игнатов38.

Начало дипломатической деятельности для бывшего заместителя председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР А. Б. Аристова, продолжавшего оставаться членом Президиума ЦК КПСС, складывалось вполне удачно. Несмотря на очевидные признаки того, что Аристов стал неугоден Хрущеву, в Польше нового советского посла встречали на подчеркнуто высоком уровне . Иное отношение к А. Б. Аристову складывалось на его Родине. Членство в Президиуме ЦК КПСС с началом работы послом в Варшаве для Аристова стало формальным, так как, начиная с февраля 1961 г. он не приглашался на его заседания, не принимал участия в работе создававшихся им временных рабочих комиссий. Отсутствовал Аристов даже на таком мероприятии, на которое в обязательном порядке собирались все члены высшего руководства страны, — на торжественном заседании, посвященном 91-й годовщине со дня рождения В. И. Ленина. Не было его и на Мавзолее Ленина во время праздничной демонстра­ции на Красной площади 1 мая 1961 г.40 «Правда» при редких упоминаниях А. Б. Аристова, стала иногда опускать его членство в Президиуме ЦК КПСС, что также являлось очевидным признаком опалы .

Позиции П. Н. Поспелова в высшем руководстве СССР также были существенно ослаблены: после освобождения от обязанностей члена Бюро ЦК КПСС по РСФСР и назначения на должность директора Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Поспелов, как и Аристов, практически перестал принимать участие в заседаниях и повседневной работе Президиума ЦК партии. В октябре 1961 г. после XXII съезда КПСС Н. С. Хрущев не включит А. Б. Аристова, Н. Г. Игнатова и П. Н. Поспелова в новый состав Президиума ЦК КПСС.

Кадровые перестановки в руководстве Бюро ЦК КПСС по РСФСР, напрямую отразившиеся на властных полномочиях члена Президиума ЦК КПСС А. Б. Аристова и кандидата в члены Президиума ЦК КПСС П. Н. Поспелова, явились очередным показателем отношения Н. С. Хрущева к выдвинутым им руководителям. Как показало время, члены Президиума ЦК сделали для себя соответствующие выводы о личных качествах Хрущева, впервые на их глазах, без зазрения совести, переложившего всю ответственность со своих плеч на других руководителей, и, в первую очередь, на А. Б. Аристова, чья виновность заключалась только в тщательном исполнении воли главы государства. Поэтому данный факт впоследствии будет фигурировать среди обвинений, предъявленных Н. С. Хрущеву членами Президиума ЦК КПСС в октябре 1964 г.

В целом «рязанское дело» стало знаковым событием в политической и социально-экономической истории СССР периода руководства Н. С. Хрущева, явилось одним из наиболее крупных провалов его политики в области сельского хозяйства.

Примечания

См., например: Пихоя, Р. Г. СССР : История власти : 1945-1991 / Р. Г. Пихоя. — М., 1998; Зеленин, И. Е. Аграрная политика Н. С. Хрущева и сельское хозяйство /И. Е. Зеленин. — М., 2001; Емельянов, Ю. В. Хрущев : Смутьян в Кремле / Ю. В. Емельянов. — М., 2005; Таубман, У. Хрущев / У. Таубман. — М., 2005; Агарев, А. Ф. Трагическая авантюра / А. Ф. Агарев. — Рязань, 2005.

1. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 91. Д. 2421. Л. 26.
2. Правда. — 1959. — 5 янв.
3. Правда. — 1959. — 9 янв.
4. Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. 22­25 декабря 1959 года : стеногр. отчет. — М., 1960. — С. 381.
5. Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. 27 января — 5 февраля 1959 года : стеногр. отчет. — М., 1959. — Т. I. — С. 37; Т. II. — С. 15.
6. Там же. 1959. — 13 февр.; 1959. — 14 февр.; 1959. — 17 февр.
7. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 91. Д. 2421. Л. 17, 40.
8.  Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 2. Оп. 1. Д. 364. Л. 15-22.
9. См.: Хрущевские времена. Непринужденные беседы с политическими деятелями «великого десятилетия» (А. Н. Шелепин, В. Е. Семичастный, Н. Г. Егорычев) // Не­известная Россия. ХХ век. — М., 1992. — С. 275-276.
10. РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 364. Л. 14.

12

Молотов, Маленков, Каганович. 1957 : стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы / под ред. акад. А. Н. Яковлева ; сост. Н. В. Ковалева, А. В. Ко­ротков, С. А. Мельчин, Ю. В. Сигачев, А. С. Степанов. — М., 1998. — С. 193-194.

1.  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 91. Д. 2421. Л. 5, 13, 18, 25-27; РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д 492. Л. 9-10.
2. Пленум ЦК КПСС. 22-25 декабря 1959 года : стеногр. отчет. — С. 39, 92, 380-383, 389, 404, 406.
3. РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 428. Л. 2, 20-21, 24.
4. Пленум ЦК КПСС. 22-25 декабря 1959 года. Стенографический отчет. С. 174.

1.  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 91. Д. 2421. Л. 40.
2. Там же. Л. 18, 46.
3. Там же. Л. 18, 26, 28, 34-35, 40-41.
4. Текст этого сообщения был опубликован в «Правде» от 24 сентября 1960 г. Офи­циальная версия причины смерти А. Н. Ларионова была обнародована в тот же день в рязанской областной газете «Приокская правда». В опубликованном медицинском заключении о болезни и причине смерти Ларионова, подписанном заместителем за­ведующего Рязанским облздравотделом, областным патологоанатомом и другими медицинскими работниками, указывалось, что смерть наступила в результате острой сердечно-сосудистой недостаточности. См.: Правда. — 1960. — 24 сент.; Приокская правда (орган Рязанских обкома КПСС, горкома КПСС, облсовета и горсовета). — 1960. — 24 сент.
5. О широком распространении в партийно-государственном аппарате страны известия о самоубийстве А. Н. Ларионова автору сообщил работавший на тот период первым секретарем Нижнетагильского горкома КПСС В. И. Довгопол (См.: Свахина, Р. С. Дов- гопол держался за «коровьи хвосты», и тагильское молочное стадо было спасено / Р. С. Свахина, А. В. Сушков // Тагил. рабочий. — 1997. — 10 дек.). О том, что самоубий­ство Ларионова не было секретом для населения, автору стало известно из бесед с неко­торыми жителями Касимовского и Елатомского районов Рязанской области.
6.  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 91. Д. 2421. Л. 10-11; РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 492. Л. 2-3, 10.

Запись беседы автора с первым секретарем Московского горкома КПСС в 1962­1967 гг. Н. Г. Егорычевым. Личный архив автора; Микоян, А. И. Так было : размыш ления о минувшем / А. И. Микоян. — М., 1999. — С. 611; Корнеева, Н. А. Екатерина Фурцева : политич. мелодрама. — М., 2007. — С. 209-211.

1. Хрущев, С. Н. Рождение сверхдержавы : книга об отце / С. Н. Хрущев. — М., 2000. — С. 343.
2.  Новиков, В. Н. В годы руководства Н. С. Хрущева / В. Н. Новиков // Вопр. исто­рии. — 1989. — N 2. — С. 104-105.
3. РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 492. Л. 1.

27

Президиум ЦК КПСС. 1954-1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стено­граммы. Постановления. Т. 1. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы / гл. ред. А. А. Фурсенко ; отв. сост. В. Ю. Афиани ; сост. З. К. Водопьянова, А. М. Оре­хов, А. Л. Панина, А. С. Стыкалин, М. Ю. Прозуменщиков. — М., 2003. — С. 469.

1. Там же. С. 469-470.
2. Правда. — 1960. — 27 дек.
3. РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 522. Л. 177.
4. Там же. Л. 178.
5. Там же. Д. 523. Л. 138-143.
6. Там же. Л. 139.
7. Запись беседы автора с О. Ф. Козловой. Личный архив автора.

35

Президиум ЦК КПСС. 1954-1964. Черновые протокольные записи заседаний… Т. 1. — С. 479, 1085.

1. Там же. С. 485.
2.  РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 522. Л. 178; Д. 523. Л. 138-139; Воронов, Г. И. Немного воспоминаний / Г. И. Воронов // От оттепели до застоя. — М., 1990. — С. 116.

1.  Постановления Совета Министров СССР за февраль 1961 г. [М., 1961]. С. 214, 216­224; Постановления Совета Министров СССР за апрель 1961 г. [М., 1961]. С. 168-169; Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, кон­ференций и пленумов ЦК (1898-1988). 9-е изд. Т. 10. — М., 1986. — С. 21-22.
2.  Архив внешней политики РФ (АВП РФ). Ф. 122. Оп. 43. Портфель 29. Папка 156. Л. 1.
3. См.: Правда. — 1961. — 23 апр.; 1961. — 2 мая.